«Нас хотят превратить в Северную Корею. Я был там — как по сталинской Москве идешь». Огненное интервью Жулина

Здесь даже не нужно особых вступлений. Александр Жулин — человек, который за словом в карман не лезет и мало чего боится. В интервью «СЭ» в день старта шоу «Ледниковый период» тренер лучших российских танцевальных пар высказался обо всем — от КНДР до квадроберов. Гамма чувств тоже гарантируется — и ужаснетесь, и посмеетесь.

— После первого этапа «Гран-при» по поводу вашей пары Степанова/ Букин идут споры. Разрыв — уже не 20 баллов, а три, а некоторые судьи ставят Хавронину/Нарижного выше. Не беспокоит?

— Конечно, беспокоит. Беспокоит вообще тенденция, что, мол, Жулин уже не тот и все его пары уже не те. Ну, давайте, обыгрывайте. Если бы я видел тенденцию, что Саша с Ваней стали кататься хуже, меня бы это расстраивало, но я понимаю, что это спорт и сейчас хотят дать дорогу молодым. Не хотелось бы, чтобы это делалось искусственным путем: пусть соревнуются и сами побеждают. А когда это происходит с помощью приказов сверху, рассказывают, кто лучше, кто хуже, мне это не совсем нравится.

— То есть вы не видите, чтобы Саша с Ваней потеряли 15 баллов, это не те баллы, что вы ожидали?

— Я повторюсь — искусственного не люблю. Вижу, что программы очень удачные в этом году, особенно произвольная. Я не слепой и понимаю, что ее еще нужно вкатывать, она сложная, первая и третья части очень быстрые. Надо вкатать. В силу того, что пару недель было пропущено из-за травмы спины, мы могли что-то потерять. Но я всегда говорю, что будем работать и доказывать, что мы остаемся парой номер один.

— Про работать больше — слышал разговоры, что Саша с Ваней как раз снизили нагрузку. И их можно понять, а вы не тот тренер, который погонит из-под палки.

— Не могу сказать, что они стали меньше работать. Вообще очень рад общению и работе с ними, они никогда не скандалят на тренировках и стоят горой друг за друга и за тренерский штаб, ни к чему не могу придраться.

— Вам вообще нравятся танцы в этом сезоне?

— Мне вообще все нравится. Все русские танцы. Я не очень удовлетворен тем, что показали на Skate America. У Чок/Бэйтс и Фир/Гибсон, например, ничего особенно не увидел. А Смарт/Дик понравились, очень интересная постановка. У Гиль/Пуарье только хорошо.

— Фамилий Дэвис/Смолкин не звучит…

— А почему они должны звучать? Обычные программы, ничего сверхъестественного у них не увидел.

— Стартует новый «Ледниковый период» — в обновленном формате, с любителями, спортсменами и селебрити. Вот вы слушаете Валю Карнавал?

— Я ее видел в качестве судьи только в танцевальном телешоу. Оказалось, очень грамотно говорит, хорошая и скромная девочка. А обновленный формат с любителями мне кажется очень интересным — можно следить за тем, как они растут. Для участников это тоже кайф — кататься с олимпийскими чемпионами. Так что эта идея точно зайдет.

— Вы замечаете, что любительское фигурное катание растет, больше людей ходят на катки?

— Однозначно стало больше интереса к фигурному катанию, в нашей стране это вообще очень любимый вид спорта. Надеюсь, так оно и будет продолжаться, очень хотелось бы высоких рейтингов у этой программы.

— Алексей Ягудин как вам в роли парника?

— Я уже привык к нему, он хорош в любой роли: и одиночника, и парника (смеется). Талантливый человек талантлив во всем.

— Молодые люди, у которых нет телевизора, говорят, что «Ледниковый период» нафталиновый. Что-нибудь ответите?

— Мне кажется, что рейтинги говорят сами за себя: они высокие, значит, нас смотрят. Первый канал не стал бы показывать передачу, которую не смотрят. Если мы начнем читать все комментарии в интернете, можно просто сойти с ума. Я уже столько негатива начерпал оттуда, что стараюсь больше ничего не читать. У каждого человека теперь есть возможность высказаться, а что это за человек, мы знать не знаем. Может, он там сидит в туалете, толстый и прыщавый, и строчит всякие гадости.

— Но вы же не за вход в соцсети по паспорту? Когда-то в Госдуме были такие идеи.

— Да нет, конечно! Слушайте, ну такая у нас сейчас жизнь: раньше читали «Советский спорт» и «Спорт-Экспресс», сейчас же все перешло в «цифру». Мои дочери, например, вообще не смотрят телевизор, они не знают, что это такое. Смотрят только YouTube, рилсы и все такое… Как говорит Артемий Лебедев, достаточно талантливый человек, — надо это просто принять. Раньше книги были, а сейчас можно упереживаться, что дети мало читают, но если бы в то время положили передо мной iPad и газету, я бы, скорее всего, выбрал планшет. Мир движется в направлении к «цифре», это просто нужно принять, и все. И не быть старпером.

— Успеваете читать? Какую последнюю книгу читали?

— Свою, прикольная. (Смеется.) Я действительно всегда много читал, но сейчас просто не успеваю, только в самолете — лучше с удовольствием посмотрю какой-нибудь сериал. Стало много хорошего материала — и западного, и российского, я просто слежу за тем, что мне интересно, и закачиваю. Не хочу кривить душой: читаю я гораздо меньше, чем раньше. У меня сейчас и дети маленькие есть, стараюсь тоже с ними чаще играть.

— Здорово, что вы не причитаете, мол, ох уж эта молодежь…

— Конечно. Старперство — это плохо.

— А к квадроберам вы как тогда? Их критиковать — тоже старперство?

— Нет, а вот тут я считаю, что это идиотизм и они занимаются дебилизмом в высшей стадии!

— Нужно ли запрещать дебилизм, вот вопрос.

— Запрещать… Может, действительно, и не нужно. Посмотрим — вдруг, к чему-то хорошему приведет. Может, они и правда превратятся в котов и собак. Можно квадроберов в фигурное катание. Только им надо надеть четыре конька — на руки и ноги. То есть лапы, прошу прощения.

— И новый вид олимпийской программы.

— Гимнасты и пловцы начали получать нейтральный статус. Фигуристы стали ближе, на ваш взгляд?

— Мышиная возня это все. Не знаю, надо ли получать, но уже надоели эти темы, утомился. Надо, чтобы СВО закончилась. Тогда все и будет как раньше. Сейчас вообще Себастьяна Коу в МОК хотят посадить, он просто нас ненавидит и сказал, что нас даже под нейтральным флагом не выпустят.

— В общем, вас уже все достало?

— Да, если не сказать жестче. Нам совсем они все гайки закрутили. Пока держимся: ставим программы, занимаемся «Ледниковым периодом». Из нас свято хотят сделать Северную Корею — не хотелось бы, чтобы у них получилось, но всего можно ожидать. Северная Корея — очень закрытая страна, я там был, всего три канала телевидения, четкие сталинские правила, абсолютно сталинский режим. У нас, конечно, не такая закрытость, но нас пытаются вычеркнуть и привести к этому состоянию.

— Какое самое яркое впечатление от КНДР?

— Попадаешь в 1937 год. Идешь по сталинской Москве — ничего нельзя, все в значках. Значок не надел — уехал на двадцать лет в лагеря. Такая жизнь там, у них все очень режимно. К этому мы, конечно, не придем, все-таки мы урбанизированная и европеизированная страна.

— Но исторический опыт был разный.

— Слушайте, меня в принципе все устраивает, только бы еще границы открыли и все снова подружились. Я вообще за мир во всем мире.

— Почему вы продолжаете работать, в чем мотивация?

— Я люблю свою работу. Больше ничего делать не умею, во-первых. А во-вторых, прихожу на каток и получаю колоссальное удовольствие за те пять часов времени, что я там провожу. Когда перестану его получать — сяду на даче и буду что-нибудь выращивать.